Под Куполом.

8.

Разговор с Расти получился очень коротким, не занял и тридцати секунд, но Линде Эверетт его вполне хватило, чтобы этот ужасный четверг развернулся на сто восемьдесят градусов, от черной ночи к ясному дню. Она сидела за кухонным столом, закрыв лицо руками, и плакала. Плакала тихонько, потому что наверху спали четверо детей, а не двое. Она привела домой брата и сестру Эпплтон, так что теперь компанию ей составляли два «Э», не только две «Дж».

Элис и Эйден жутко расстроились — Господи, а как же иначе? — но Джанни и Джуди помогли им прийти в себя. Помог, разумеется, и бенадрил. По требованию девочек положила на полу в их комнате спальные мешки, и теперь все четверо на них и спали, Джуди и Эйден в обнимку.

И когда она уже практически совладала с нервами, раздался стук в дверь кухни. Первым делом Линда подумала, что это копы, хотя, учитывая кровопролитие и суету в центре города, не ждала их так скоро. Но в тихом стуке не слышалось ничего властного.

Она подошла к двери, остановившись лишь для того, чтобы взять кухонное полотенце и вытереть лицо. Поначалу не узнала ночного гостя, прежде всего потому, что он изменил прическу. Терстон Маршалл не завязал волосы в конский хвост, они свободно падали на плечи, обрамляя лицо, отчего выглядел он, как старая прачка, которой сообщили новости — ужасные новости — после долгого и тяжелого рабочего дня.

Линда открыла дверь. На мгновение Терс застыл на пороге.

— Каро мертва? — спросил он тихо и хрипло. Словно сорвал голос на фестивале в Вудстоке и он так и не восстановился, подумала Линда. — Действительно мертва?

— Боюсь, что да, — ответила она тоже шепотом. Из-за детей. — Очень сожалею, мистер Маршалл.

Еще несколько мгновений он стоял не шевелясь. Потом схватился за седые локоны, которые висели по обеим сторонам лица, и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Линда не верила в романтику отношений Мая и Декабря — для этого была слишком старомодной. Она дала бы Маршаллу и Каро Стерджес два года максимум, может, и шесть месяцев — столько потребовалось бы времени на то, чтобы их половые органы перестали дымиться, — но в этот вечер любовь мужчины не вызывала у нее сомнений. Как и горечь утраты.

Какими бы ни были их чувства, присутствие детей эти чувства обострило, подумала Линда. И Купол тоже. Жизнь под Куполом обостряла все. Линде уже казалось, что они находятся под ним не дни, а годы. Внешний мир таял, как сон при пробуждении.

— Заходите, — пригласила она ночного гостя. — Только тихонько, мистер Маршалл. Дети спят. Мои и ваши.