Кладбище домашних животных.

* * *

Они лежали вместе в темноте, забившись в угол Луиса.

— Речел, ты не спишь?

— Да.

— Я хочу у тебя спросить…

— Ну?

Луис заколебался. Он не хотел снова причинить жене боль, но ему нужно было выяснить.

— Ты помнишь, как мы испугались за малыша, когда ему только исполнилось девять месяцев? — наконец спросил он.

— Да. Да. Конечно. А почему ты спрашиваешь?

..Когда Гаджу только исполнилось девять месяцев, Луис начал волноваться относительно размера черепа своего сына. Луис сверился с диаграммами, на которых был обозначен нормальный размер черепа ребенка в первые месяцы после рождения. За четыре месяца череп Гаджа прошел большую часть кривой развития за год, а потом даже опередил положенный график. У Гаджа не было проблем, он свободно поднимал голову (теперь-то со смертью Гаджа проблема и вовсе исчезла), но тогда Луис, на всякий случай, отвез сына к нейрологу Джорджу Тариффу, который, возможно, был лучшим нейрологом на Среднем Западе. Речел хотела знать, что не так, и Луис сказал ей правду: он боялся, что Гадж гидроцефалик. Лицо Речел тогда очень побледнело. Она стала печальной.

— Он кажется мне вполне нормальным, — сказала она мужу. Луис кивнул.

— И мне тоже. Но я не хочу игнорировать тревожный сигнал.

— Да, ты не должен, — сказала она. — Мы не должны! Тардифф смерил череп Гаджа и нахмурился. Потом тыкнул двумя пальцами ребенку в лицо — проверка реакции. Гадж отпрянул. Тардифф улыбнулся. У Луиса чуть отлегло от сердца. Тардифф дал Гадху подержать мяч. Гадж некоторое время держал его, а потом уронил. Тардифф вернул мяч ребенку, глядя в глаза Гаджу. Гадж следил за мячом.

— Я скажу, что пятьдесят пять процентов за то, что он — гидроцефалик, — позже, в своем кабинете сказал Тардифф Луису. — Но, может быть, это просто какая-то странная особенность. Если даже с ним что-то не то, болезнь пока слабо выражена. Ребенок выглядит нормальным. Недавно разработанная операция может решить проблему… если, конечно, такая проблема существует.

— Хирургическая операция на мозг? — сказал Луис.

— Мозг затрагивается минимально.

Луис начал изучать этот вопрос после того, как встревожился из-за размера головы Гаджа. Операция на мозг, в результате которой можно было отлить излишек мозговой жидкости, не казалась ему такой уж опасной. Но он молчал, решив для себя: лучше, если операции и вовсе не будет. — Конечно, — продолжал Тардифф, — существует возможность того, что ваш сын уже в девятимесячном возрасте (раньше операцию делать нельзя) будет иметь чересчур большую голову и тогда операцию будет делать поздно. Понимаете?

Луис понимал.

Гадж провел ночь в Христианском Госпитале. Ему сделали полную анестезию. Его головку упрятали в специальное приспособление, которое выглядело словно сушилка для одежды. Речел и Луис ждали внизу результатов полного исследования, а Элли провела день с бабушкой и дедушкой, смотрела «Сезам Стрит» часа три без остановки по видео. Для Луиса это были долгие, серые часы, когда он сидел и представлял себе возможные неудачные варианты операции. Смерть от анестезии; смерть во время операции. Гадж мог стать дебилом из-за гидроцефалии или эпилептиком… Он мог ослепнуть… Ох, да могло случиться все, что угодно. «Полный комплект болезней, — подумал Луис, вспомнив.

— А ведь я же всего-навсего простой терапевт».

Около пяти в комнату для родителей зашел Тардифф. У него с собой было три сигареты. Одну он сунул в рот Луису, вторую вручил Речел (она была слишком изумлена, чтобы возражать), а третью закурил сам.

— Ваш ребенок в порядке. Никакой гидроцефалии.

— Слава богу, — сказала Речел и одновременно засмеялась.

— Я буду курить, пока не вытошнит!

Усмехнувшись, Тардифф дал всем прикурить. «Тогда Бог спас Гаджа чтобы принести его в жертву 15 шоссе, доктор Тардифф», — подумал Луис.

— Речел, если бы он был гидроцефаликом… ты любила бы его?

— Что за странный вопрос, Луис?

— Да или нет?

— Любила бы, конечно. Я не могла бы не любить Гаджа.

— Даже если бы он превратился в дегенерата?

— Да.

— И ты не захотела бы отдать его в приют?

— Нет, не захотела бы, — медленно ответила Речел. — Я уверена, с теми деньгами, что ты сейчас зарабатываешь, мы смогли бы подыскать ему какое-то по-настоящему хорошее место… но все же думаю, я хотела бы, чтобы он остался с нами, если бы мы смогли… Луис, почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что я думал о твоей сестре Зельде, — сказал он, хоть и сам был удивлен столь очевидным ответом. — Не думаю, чтобы ты смогла через это пройти.

— Такого не будет, — сказала она немного удивленно. — Гадж., ладно Гадж — это Гадж. Он наш сын и это все меняет. Я бы точно смогла. Я уверена. Я бы решила… а ты бы отправил его в лечебницу? В место вроде Пинленда?

— Нет.

— Тогда давай спать.

— Хорошая идея. — Мне кажется, сейчас я смогу заснуть, — сказала она. — Я хочу, чтоб этот день, наконец, кончился.

— Аминь! — сказал Луис.

Через некоторое время, сонным голосом Речел позвала Луиса:

— Ты в порядке, Луис… такие сны и кошмары?..

— В порядке, — прошептал он и поцеловал ее в лоб. — Теперь спи.

«Сны Элли выглядят словно пророчество».

Он еще долго не мог заснуть и перед тем, как ему это все же удалось, изогнутая кость Луны уже появилась в окне у него над головой.