Кладбище домашних животных.
ГЛАВА 2.
В памяти Луиса Крида этот эпизод навсегда сохранил оттенок волшебства, может, потому, что он и в самом деле был волшебным, а может, потому, что остаток вечера оказался безумным. Следующие три часа никакого отдыха — никакого волшебства…
Луис вес время держал ключи от дома под рукой (он был аккуратным и методичным человеком), в коробке из-под манильских сигар, на которую наклеил ярлык: «Дом в Ладлоу. Ключи получены 29 июня». Он убрал коробочку с ключами в отделение для перчаток «Файрлайна». В этом Луис был абсолютно уверен. Сейчас их там не оказалось.
Пока он охотился за ключами, становясь все раздражительнее, Речел, взяв Гаджа на руки, пошла за Еленой к дереву, возвышавшемуся посреди пустыря за домом. Луис третий раз проверял под сиденьем, когда его дочь отчаянно закричала.
— Луис! — позвала Речел. — Она разбила колено! Елена упала с качелей, сделанных из автомобильной шины, и ударилась коленкой о камень. «Ссадина пустяковая, но вопит, словно ногу потеряла», — подумал Луис (капелька бездушия). Он посмотрел на дом на противоположной стороне дороги; там в гостиной горел свет.
— Все в порядке, Элли, — сказал он. — Хватит рыдать. Соседи могут подумать, что тут кого-то убили.
— Боооолит!
Луис приложил максимум усилий, чтобы сдержаться, и молча вернулся к автомобилю. Ключей в отделении для перчаток не было, но аптечка оказалась на месте. Взяв ее, он отправился назад. Когда аптечку увидела Элли, она стала кричать еще громче.
— Нет! Только не йод! Я не хочу йода, папочка! Нет…
— Елена, это — зеленка, а не йод.
— Будь большой девочкой, — сказала Речел. — Только…
— Нет… пет — пет… нет… пет…
— Ты сейчас же прекратишь или у тебя еще и попа заболит, — сказал Луис.
— Она устала, Луис, — спокойно объяснила Речел.
— Конечно. Я знаю. Подержи ее ногу.
Положив Гаджа, Речел подержала ногу Елены, которую, злясь на усилившиеся истерические завывания, Луис красил зеленкой.
— Кто-то вышел на веранду дома на противоположной стороне улицы, — заметила Речел. Она подняла Гаджа, который пытался уползти по траве.
— Замечательно, — прошептал Луис.
— Луи, она…
— Устала, знаю, — он закрыл зеленку и сумрачно посмотрел на дочь. — Вот так. И на самом деле ни капли не болит. Потерпи, Елена.
— Болит! На самом деле болит! Боооол…
У Луиса руки чесались отшлепать ее, но он сдержался.
— Ты нашел ключи? — спросила Речел.
— Конечно, нет, — ответил Луис, щелчком закрыв аптечку, и встал. — Я…
Завопил Гадж. Он не капризничал, не кричал, а по-настоящему вопил, корчась на руках у Речел.
— Что с ним? — воскликнула Речел, протянув ребенка Луису.
«Одно из преимуществ, когда выходишь замуж за врача: вы можете пихнуть ребенка своему мужу всякий раз, когда кажется, что ребенок умирает», — в этом Луис был уверен. — Луис! Что?..
Малыш тер ручками шею и дико кричал. Луис поднял его повыше и увидел раздувающуюся белую опухоль сбоку на шее Гаджа. И еще что-то было на завязке детского комбинезончика, что-то лохматое, слабо подергивающееся.
Елена, которая стала уже успокаиваться, снова завопила.
— Пчела! Пчела! Пчееела! — она отскочила, споткнувшись о камень, с которым ей один раз уже не повезло, сильно шлепнулась на попу и снова начала реветь от боли, удивления и страха.
«Я сойду с ума, — подумал Луис. — Ух-ххххх!».
— Луис, сделай что-нибудь! Ты можешь что-нибудь сделать?
— Сперва надо вырвать жало, — донесся сзади голос, растягивавший слова. — Точно. Сперва вырвать жало и приложить немного гашеной извести. Шишка спадет. — Говоривший обладал таким сильным восточным акцентом, что некоторое время смущенный Луис не мог понять о чем речь. «Перва надрвать жал иприложить немногопогшеной звести. Шка падет».
Луис повернулся и увидел старика лет семидесяти — крепкого и здорового семидесятилетнего старика. Он носил синюю рубашку-поло, открывавшую морщинистую шею с толстыми складками. Обожженное солнцем лицо; и еще он курил сигареты без фильтра. Когда Луис посмотрел на него, старик закончил разминать сигарету между большим и указательным пальцами и ловко положил ее в карман. Протянув руку, он слегка улыбнулся… улыбка понравилась Луису; старик был не из тех, кто «располагает» к себе.
— Вам виднее в ваших делах, док, — сказал он. Вот так Луис встретил Джадеона Крандолла, человека, который стал ему как отец.
