Кладбище домашних животных.
ГЛАВА 10.
— Надеюсь, Элли не станет долго задумываться над этим, — сказал Джад Крандолл. Не в первый раз Луис подумал, что этот человек любит сыпать соль на раны.
Он, Джад и Норма Крандоллы сидели на веранде и, несмотря на вечернюю прохладу, пили чай со льдом вместо пива. По 15 шоссе горожане возвращались домой после выходных. «Многие понимали, как хорошо провести выходные в одиночестве на лоне природы, раз лето задержалось», — подумал Луис. Завтра он в полной мере ощутит груз ответственности на новой работе. Весь день вчера, да и сегодня, в городок съезжались студенты, наполняя квартиры и коттеджи общежития университета, устанавливая кровати, возобновляя знакомства и, без сомнения, постанывали по поводу еще одного года, когда занятия будут начинаться в восемь, а питаться придется в общественной столовой… Весь день Речел была холодна с Луисом — нет, даже больше подходит слово «заморожена»… и когда Луис ночью перейдет дорогу, вернется домой, он знал: Речел будет уже в кровати, а Гадж будет спать с ней, очень сладко спать, на самом краешке, так что может запросто упасть с кровати. Половина кровати Луиса увеличится на три четверти и будет выглядеть как большая, стерильная пустыня.
— Я сказал, что надеюсь…
— Извините, — перебил Луис. — Я витал в облаках. Конечно, Речел расстроилась. Как вы догадались об этом?
— Вроде бы я говорил о том, что машины идут и идут, — глядя на дорогу, Джад нежно взял за руку свою жену и ухмыльнулся.
— Разве не так, дорогая?
— Машины — стая за стаей, — проговорила Норма. — ..А детей мы любим.
— Иногда кладбище домашних животных — их первая встреча со смертью, — снова заговорил Джад, сменив тему. — Они видят смерть людей по телевизору, но они знают, что это — притворство… словно старые вестерны, которые смотрят по воскресеньям после обеда. По телевизору и в вестернах все хватаются за желудки или за грудь и падают. Кладбище на холме выглядит реальнее для большинства из них, чем все фильмы по телевизору — все вместе взятые. Подумав, Луис кивнул: «Скажите это моей жене! А почему бы и нет!».
— Кладбище на всех действует одинаково: не все подают вид, хотя, мне кажется, большинство… как бы сказать… берут Смерть домой, положив в карман, чтобы снова рассмотреть на досуге, как и многие другие вещи, которые они собирают за долгую жизнь. Но некоторые… Норма, ты помнишь того мальчика из Голливуда?
Она кивнула. Льдинки мягко зазвенели в ее стакане. Цепочка, на которой висели очки, блеснула в свете фар проходящей машины.
— Он видел во сне такие кошмары, — сказала она, — Грезил трупами, встающими из земли и еще невесть чем. Потом умерла его собака… Все в городе решили, что она съела какую-то отравленную приманку, помнишь, Джад?
— Отравленную приманку, — кивнув, согласился Джад. — Так думало большинство людей, да-с. Это был 3925 год. Билли Холловэю тогда было около десяти. Потом он получил кресло сенатора штата, а после баллотировался в Палату Представителей Конгресса США, но пролетел. Еще до Кореи.
— Он вместе с друзьями похоронил собаку, — продолжала вспоминать Норма. — Обычная дворняжка, но он крепко се любил. Я помню, его родители были против похорон, из-за плохих снов и все такое, но все оказалось здорово обставлено. Двое мальчиков постарше сделали гроб, ведь так, Джад?
Джад кивнул и отхлебнул чай.
— Дин и Дэн Холлы, — сказал он. — Они и еще один мальчик — их закадычный приятель… не помню его фамилии, но уверен, он один из детей Бови. Ты помнишь семейство Бови, которое жило на Главной Дороге в старом доме Брочеттов. Норма?
— Да! — воскликнула Норма так возбужденно, словно это происходило вчера… а может, для нес так и было. — Ах, Бови! Мальчика звали Алан или Барт…
— Или Кендолл, — согласился Джад. — Я помню, у братьев нашлись веские причины нести гроб. Но собака оказалась не очень большой, и вдвоем нести ее было неудобно. Сделав гроб, мальчики Холла заявили: гроб нести должны они, потому что они — близнецы, сделанные точно под копирку. А Билли возразил, что они не знали Бовера (так звали собаку) и не могут нести гроб. «Мой отец говорил, что только близкие друзья могут нести гроб, а не какие-то плотники» — вот его аргумент.
Джад и Норма рассмеялись, а Луис лишь усмехнулся.
— Они уже готовы были подраться, когда Манди Холлидей, сестра Билли, принесла четвертый том Энциклопедии Британики, — продолжал Джад. — Ее отец — Стефан Холлидей был всего лишь доктором в той стороне Бангора и этом месте Бакспорта, но в те дни, Луис, только у их семьи — у единственно»! семьи в Ладлоу, была Энциклопедия Британики: только они могли себе это позволить.
— У них у первых появилось электрическое освещение, — перебила мужа Норма.
— Во всяком случае, Манди прибежала очень возбужденная, этакая восьмилетняя соплячка с большой книгой в руках. Билли и отпрыск Бови, думаю он-таки был Кендоллом, тем, который разбился и сгорел в Пенсаколе, где все они служили в авиации в начале 1942 года, были готовы сцепиться с двойняшками Холла за право тащить бедную, старую, отравленную дворняжку на кладбище.
Луис захихикал. Скоро он громко смеялся. Он живо представил, как все это происходило, почувствовал привкус старины, и напряжение от разговора с Речел спало.
— Девочка сказала: «Подожди! Подождите! Посмотрите сюда!» Все остановились и посмотрели. И, черт возьми, если она не…
— Джад! — встревоженно сказала Норма:
— Ты опять чертыхаешься!
— Извини, дорогая, я увлекся рассказом. Ты знаешь, как это бывает.
— Догадываюсь, — сказала она.
— И будь я проклят, если девчонка не открыла книгу на главе: «Похороны». Там есть картинка, где Королева Виктория отправляется в последний «бон вояж» note 7. Куча людей шествует с каждой стороны гроба, некоторые потеют, с усилием поднимая всю эту хреновину, остальные стоят вокруг в траурных одеждах и гофрированных манжетах, словно ждут, когда скомандуют: «старт!» А потом Манди объявила: «Если церемония похорон официальна, народу может быть сколько угодно! Так гласит книга!».
— Это все решило? — спросил Луис.
— Именно так. Закончилось тем, что собралось ребят двадцать, и, будь я проклят, если они не напоминали картинку, которую нашла Манди, разве что не было гофрированных манжет и высоких шляп. Манди взяла всю организацию похорон на себя. Построив всех, она дала каждому по лесному цветку: одуванчик, венерин башмачок или маргаритку, и они отправились в путь. Господи, я всегда думал, что потеряла наша страна от того, что Манди Холлидей никогда не баллотировалась в конгресс, — старик засмеялся и потряс головой. — Во всяком случае, после этого Билли перестали терзать сны о кладбище домашних любимцев. Он похоронил свою собаку, перестал оплакивать ее и после этого все прошло. Да и мы все именно так относились к смерти.
Луис вспомнил Речел, почти впавшую в истерику.
— Ваша Элли сильнее многих, — заметила Норма, переменив позу. — Вы, Луис, не думаете, что все, вокруг чего мы тут разговариваем, — Смерть — скоро придет за Джадом или за мной, и нам совсем не нравится обсуждать вопросы, касающиеся ее…
— Ну, извините, — проговорил Луис.
— ..Но в общем, не такая уж плохая мысль: свести со Смертью шапочное знакомство. В те дни… не знаю… кажется, никто не говорил о Смерти и не думал о ней. Смерть изъяли из телепрограмм, потому что решили: разговоры о Смерти могут повредить детям… повредить их развитию… и люди захотели закрывать гробы так, чтоб те не выглядели как останки кого-то, и сказать «пока, Смерь!»… похоже, люди просто хотят забыть о Смерти.
— А теперь они показывают все это по кабельному телевидению — Джад посмотрел на Норму и прочистил горло. — Они показывают даже то, чем люди обычно занимаются за опущенными шторами, — закончил он. — Странно, как изменилось отношение к таким вещам с приходом нового поколения, ведь так?
— Да, — согласился Луис. — Я тоже так считаю.
— Ладно, мы пришли из другого времени, — продолжал Джад, и его слова звучали словно извинение. — Мы ближе к Смерти. Мы видели эпидемии после Первой Мировой, когда матери умирали вместе с детьми, умирали от инфекций и лихорадки; в те дни казалось, что врачи только и могут размахивать руками. В те дни, когда мы с Нормой были молодыми, если бы у вас был рак, вы бы точно померли, и быстро. В 1920 году не существовало лечения от рака, этого курса облучений! Две войны, убийства, самоубийства…
Он почувствовал, что пора перевести дух.
— Мы знали Смерть, — наконец продолжил он. — Ее знали и наши друзья и наши враги. Мой брат Пит умер от перитонита аппендикса в 1912 году, когда Тафт был Президентом. Питу только исполнилось четырнадцать, и в бейсбол он игр ал лучше любого парня в городе. В те дни не надо было учиться в колледже, чтобы изучать Смерть… Острую Приправу, или как там ее еще называют. В те дни Смерть заходила в дом, грубо говорила с вами, порой ужинала, а иногда вы чувствовали, как она покусывает вас за задницу, черт возьми!
В этот раз Норма не поправила мужа. Она просто молча кивнула.
Луис встал, потянулся.
— Пойду я, — сказал он. — Завтра у меня трудный день.
— Да, завтра закрутится карусель, — сказал Джад, тоже поднимаясь. Он увидел, что Норма тоже собирается встать, и протянул ей руку. Она поднялась, но, несмотря на помощь мужа, лицо ее перекосило от боли.
— Плохая ночь? — поинтересовался Луис.
— Не так, чтобы очень, — ответила она.
— Согрейте кровать, прежде чем ложиться.
— Хорошо, — сказала Норма. — Я всегда так делаю. И. Луис… не беспокойтесь насчет Элли. Она отвлечется, займется чем-нибудь со своими новыми друзьями и не станет беспокоиться, вспоминая кладбище. Может, даже однажды дети соберутся и отремонтируют несколько старых надгробий, покосят траву или сорвут цветы на могилы. Когда-нибудь, если у них возникнет такое желание, они займутся этим. И Елене от этого будет только лучше. Тогда она, может быть, начнет иначе воспринимать Смерть. "Если только моя жена не воспротивится».
— Приходите завтра вечером и расскажете, как оно повернулось в университете, если хватит сил, — пригласил Джад. — Заодно перекинемся в картишки.
— Может быть, может быть, только если вы сначала напьетесь до бесчувствия, — сказал Луис. — Тогда-то я и разделаю вас под орех.
— Док, — очень торжественно сказал Джад. — В тот день, когда кто-нибудь разделает меня под орех за карточным столом… я позволю такому шарлатану, как вы, лечить меня.
Луис ушел, а Крандоллы еще долго смеялись над шуткой Джада, после того как Луис пересек дорогу.