Кладбище домашних животных.

ГЛАВА 20.

Бабье лето пришло и ушло. Деревья окрасились медью, взыграло буйство красок, а потом все увяло. После холодного дождя в середине октября опала листва. Элли завалила дом украшениями к Хеллоуину note 12, которые она делала в школе, и рассказала Гаджу историю о безголовом всаднике. Гадж счастливо лепетал весь вечер про Зудящего Брайна. Речел попыталась скрыть усмешку, но не смогла. Для Кридов эта ранняя осень оказалась очень удачной.

Работа Луиса в университете отнимала много времени, но была приятной. Он осматривал пациентов; участвовал в заседании Совета Колледжа; писал обязательные служебные письма в студенческую газету, советуя университетскому населению обоего пола конфиденциально пройти курс обследований, а если понадобится, и курс лечения от венерических заболеваний; убеждал студентов сделать прививки против гриппа, так как вспышка гриппа А-типа ожидалась к зиме. Он следил за работой своих подчиненных. На второй неделе октября он отправился на Конференцию Колледжей Новой Англии и Медицинского Университета Провиденса, и подготовил приказ о необходимости неофициального проведения всеобщего медосмотра. Виктор Пасков упоминался в его докладе под вымышленным именем «Генри Монтез». Доклад был хорошо принят. Луис начал работать над бюджетом лазарета на следующий академический год.

Вечером у него было два любимых дела: позаниматься с детьми после ужина, и поздно вечером выпить банку-другую пива с Джадом Крандоллом. Иногда к Крандоллам вместе с Луисом ходила и Речел, иногда Норма составляла им компанию, хотя обычно Луис и Джад были одни. Старик был для Луиса таким родным, как любимые старые тапочки. Джад рассказывал Луису истории, происходившие в Ладлоу в разнос время, иногда уходя в прошлое почти на три сотни лет так, словно сам видел это. Он ни разу не наскучил Луису, хотя тот видел, как достаточно часто, прикрыв ладошкой рот, зевает Речел.

Возвращаясь, Луис обычно пересекал дорогу около десяти, а вернувшись домой, хотелось ему этого или нет, занимался с Речел любовью. Никогда, с первого года их женитьбы, они не занимались любовью так часто и никогда это не доставляло им столько удовольствий. Речел сказала, что верит: это из-за хорошей воды из артезианского колодца. Луис подозревал, что причина — воздух Мэйна.

Воспоминания об ужасной смерти Виктора Паскова в первый день семестра стали увядать в памяти студентов, да и в памяти Луиса тоже; семья же Паскова, без сомнения, горевала до сих пор. Луис даже поговорил по телефону с отцом Паскова, и голос Паскова-старшего срывался от рыданий. Луис заверил его, что все в лазарете пытались все сделать, чтобы спасти жизнь его сыну. Луис не стал рассказывать о расползающемся пятне на ковре и о том, что его сын уже был практически мертвым, когда его принесли, хотя именно ото сам Луис никогда не забудет. Для Виктора Паскова это был несчастный случай: он почти сразу потерял сознание.

Луис вспомнил сон и прогулку во сне, но ему показалось: это случилось с кем-то другим, в телевизионном шоу, которое он смотрел когда-то. Его визит к проститутке в Чикаго шесть лет назад казался сейчас чем-то похожим на ту прогулку. Оба события были одинаково важными и содержали в себе нечто фальшивое, словно порожденное эхом.

Он не думал об умирающем Паскове и не хотел говорить о нем.

Ударили первые морозы Хеллоуина. Криды встречали праздник у Крандоллов. Элли, хихикая все время, пыталась проехаться на метле по кухне Нормы, чтобы та не заметила.

— Такой милашки я еще не видела… да, Джад? Джад согласился и закурил.

— А где Гадж и Речел, Луис? Ты собирался и их прихватить.

Супруги хотели взять с собой Гаджа. В основном Речел хотела, потому что она и Мисси Дандридж соорудили малышу костюм жука с двойными, скрученными из плечиков и обмотанными бумагой усиками. Но Гадж приболел, стал покашливать, и, послушав его легкие, которые звучали почти нормально, взглянув на термометр за окном, показывавший всего восемь градусов тепла уже в шесть часов вечера, Луис решил оставить его дома. Разочарованная Речел рассердилась.

Элли пообещала отдать Гаджу кое-что из своих сладостей, но она не преувеличивала свое разочарование, и Луис удивился: разве она не должна радоваться тому, что Гадж не будет висеть у нее на хвосте… и отнимать часть общего внимания?

— Бедный Гадж, — сказала Речел тоном, которым обычно обращаются к законченным страдальцам. Гадж не понимал, что он пропускает, и сидел на диване, смотрел «Горку» вместе с Черчем, дремавшим рядом.

— Элли — ведьма, — заметил Гадж без всякого интереса и продолжал смотреть телевизор.

— Бедный Гадж, — снова сказала Элли, испустив еще один вздох. Луис подумал о крокодильих слезах, которые иногда по пустякам лила Элли, и усмехнулся. Взяв отца за руку, Элли потянула его. — Пошли, папочка! Давай… пойдем… давай пойдем… давай пойдем!