Кладбище домашних животных.

ГЛАВА 52.

В час ночи у Джада Крандолла зазвонил телефон. Он пронзительно зазвенел в пустом доме и разбудил Джада. Старик дремал и видел сон, а во сне ему было двадцать три и он сидел под навесом с Джорджем Чапином и Рене Мичаудом — все трое склонились над бутылочкой виски. Вставала луна — определенный штамп… тем временем снаружи донесся безумный крик, крик, разрушивший этот мир, тишину, разметавший в стороны призрачный поезд, как раз подъехавший к станции… Они сидели неподалеку от старого Девианта, который следил, как мерцают угли за темным, слюдяным окошечком буржуйки. Пламя, словно искрящийся драгоценный камень, отбрасывало в разные стороны огненные тени. Приятели рассказывали друг другу истории, которые люди собирают годами, чтобы потом рассказать своим приятелям, перед тем, как отправиться по домам; истории как раз для такого вечера как этот. Словно огонек Девианта, это были мрачные истории; маленький красный огонек мерцал в сердце каждой из них. Тогда Джаду было двадцать три, и Норма была жива, хоть она уже давно легла спать, Джад в этом не сомневался. Норма знала, что он вернется домой поздно ночью. А Рене Мичауд рассказывал историю о еврейском коммерсанте из Бакс-порта, который…

Телефон зазвонил и Джад дернулся в кресле, повел окаменевшей шеей… «Вот так, — подумал он, — все эти годы между двадцатью тремя и восемьюдесятью тремя — целых шестьдесят лет пролетели одним мигом». А напоследок он подумал: «Ты же уснул, мальчик. Тебе не сбежать с той железной дороги… по крайней мере, не в эту ночь».

Он поднялся, стараясь держаться прямо, несмотря на то, что все его тело одеревенело, и направился к телефону.

Звонила Речел.

— Джад? Он вернулся?

— Нет, — ответил Джад. — Речел, где вы? Такое впечатление, что вы неподалеку.

— Да, — ответила Речел. И несмотря на то, что голос ее звучал четко, в трубке послышалось какое-то гудение. Может, это был шум ветра? К полуночи ветер усилился. В вое ветра Джаду всегда слышались голоса мертвых, вздыхающих хором, поющих где-то далеко-далеко песню Смерти. — Я неподалеку от Биддлефорда, на пункте оплаты при въезде в Мэйн.

— Биддлефорд!

— Я не могла оставаться в Чикаго. Что-то гнало меня… то, что чувствовала Элли… Я тоже это чувствовала. И вы чувствовали это. У вас голос дрожит.

— Да, — он достал сигарету Честерфильд из пачки. Чиркнув спичкой, он некоторое время смотрел, как мерцает огонек пламени в его дрожащих пальцах. Но его руки не дрожали до того, как все это началось… Джад слышал, как снаружи начинает выть ветер. Ветер словно бы обхватил дом могучими руками, встряхнул его.

«Сила растет, я чувствую это».

Словно где-то разбилось зеркало — великолепное, прочное и старинное зеркало.

— Джад, скажите, пожалуйста, что мне делать? Старик был уверен, что она и так все знает… должна знать. Он был уверен, что, если она чего-то и не знает, он ей все потом расскажет. Может, даже он расскажет ей всю историю. Он покажет ей всю цепочку, которая была выкована звено за звеном:

«Сердечный приступ у Нормы; смерть кота; вопрос Луиса: „хоронили ли там людей?“; смерть Гаджа… и один Бог знает, какое звено может выковать Луис прямо сейчас. Если все сложится, он ей все расскажет. Но не по телефону».

— Речел, как вы попали туда?

Она рассказала, как опоздала на самолет.

— ..Я взяла машину в фирме «Авис», но все оказалось намного сложнее. Проехав Логан я немного заблудилась и сейчас только на границе Мэйна. Я не думаю, что успею приехать до рассвета. Но Джад… пожалуйста… пожалуйста, скажите мне, что происходит. Я так боюсь, и даже не понимаю, почему.

— Послушайте меня, Речел, — сказал Джад. — Поезжайте в Портленд и оставайтесь там. Возьмите номер в мотеле и не делайте ничего…

— Джад, я не понима…

— И ложитесь спать. Не беспокойтесь, Речел. Кое-что может случиться тут этой ночью, а может и не случиться. Если же это случится… то, что я имею в виду… вам не стоит тут находиться. Думаю, я сам обо всем позабочусь. Я смогу лучше позаботиться об этом, потому что все это случилось по моей вине. Если же ничего не случится, вы приедете днем, и все будет в порядке. Думаю, Луис по-настоящему обрадуется, увидев вас.

— Я не смогу уснуть, Джад.

— Да, — ответил он, размышляя над тем, что сам уже верит в то, что неминуемо произойдет… Черт побери! Петр, наверное, тоже верил в это, когда Иисус воскресил Лазаря. И, наверное, он тоже уснул на часах. — Да, вы можете и дальше оставаться за рулем и приедете сюда. Но чем вы сможете помочь Луису… и Элли, если случайно разобьетесь?

— Скажите мне, что происходит! Если вы скажете мне, Джад, что происходит, я, может и соглашусь послушаться вас. Но я должна знать!

— Когда вы доберетесь до Ладлоу, я хочу, чтоб сперва вы зашли ко мне. Я расскажу вам, что знаю сам, Речел. А пока я присмотрю за Луисом.

— Скажите мне, — попросила она.

— Нет. Не по телефону. Я не смогу, Речел, я не смогу. Поезжайте дальше. Доезжайте до Портленда и отдохните там. Наступила тишина. Долгая пауза.

— Ладно, — наконец проговорила Речел. — Может быть, вы правы, Джад, но скажите мне только одно. Скажите мне, насколько это плохо?

— Не могу объяснить, — печально проговорил Джад. — То, что может произойти, может оказаться, в сущности, не так уж и плохо.

Снаружи вспыхнули фары. Их свет медленно приближался.

Заметив их, Джад привстал, потом снова сел, когда, прибавив скорость, машина проехала мимо дома Кридов и исчезла из поля зрения.

— Хорошо, — проговорила Речел. — Я немного успокоилась. Словно камень упал с груди.

— Не волнуйтесь, милая, — продолжал Джад. — Пожалуйста… Приезжайте завтра!

— Вы обещаете, что завтра расскажете мне всю историю?

— Да. Мы возьмем пива, и я вам все расскажу.

— Тогда до свидания, — сказала Речел.

— До свидания, — согласился Джад. — Я буду ждать вас завтра, Речел.

И прежде, чем она смогла еще что-нибудь сказать, Джад повесил телефонную трубку.