Мертвые души.

К ГЛАВЕ VIII.

Дамы находили, что Чичиков [именно] человек как следует. Точно в нем была какая-то середина. В нем было что-то и военное и штатское. Временами[Далее начато: он был точно как будто военный, очень ловок] подлетал как-то этак, ловко подшаркнувши ножкой, встряхивался [живо, бойко] как военный, или, по крайней <мере>, такой человек, у которого чувству<ется>, что у него стройн<ые> ноги[человек, у которого красивые ноги] и штаны со штрипками. Временами же приятным наклоненьем головы на бок и мягкостью речей подобился он штатскому хорошо воспитанному человеку. [Далее начато: Предметы разговоров его больше относились к 18] По образу и духу мыслей[Далее начато: является] почерпал он больше из 18 столетия, но образ выражения и <1 нрзб.> несколько к 19 столетию; выходило попури, которое губернским, особенно замужним, очень нравилось. [Притом] надобно сказать, что ни заносчивости, [Вместо “Притом ~ заносчивости”: а. Так что они после разговора с ним оставались довольны собой. Ни заносчивости; б. Начато: Надобно ни забыть также то, что] ни насмешливости не было совсем в речах Чичикова, они были совершенно безобидны и не могли [никак] поссорить. [они ~ безобидны, так что казалось, что даже невозможно поссориться. Напротив была какая-то мягкость. ] Известно, что мужчине придает больше бодрости[а. Известно, что очень бодрость придает; б. Известно, что придает человеку бодрости; в. Известно, что человеку придает больше бодрости; г. Как в тексте. ] ободрительный отзыв дам насчет красоты. Это возводит в такое светлое настроение дух, что он действительно делается красавцем; как известно, утка турухтан [которая в пору], когда приходит время любви, расцветает вдруг такими яркими цветами, каких прежде не было. Мина у Чичикова сделалась гораздо прият<нее>, чем прежде, [Далее начато: Он сам несравненно манеры] обороты и повороты развязнее и самые воротнички[и даже воротнички] рубашки как-то белее на нем и тщательнее прилегали к щекам. Явилась новая цепочка [к часам. Словом, ] Он стал соблазнителен. [Далее начато: На лбу его витал миллион].

“Кто что ни говори, а балы хорошая вещь”, думал Чичиков. “Холод ли, неурожай, или какой иной случай, от которых, [В рукописи фраза не закончена. ] а как соберешься вместе, позабудешь обо всем. Всем есть что-нибудь. Танцы для молодых. Карты для почтенных[для взрослых] людей. Можно и на танцующих поглядеть, и в вист наиграться, [Далее начато: и потом хорошо поужинать. Пестро, веселятся и как-то] и много значит этак общество, толпа. Всё это веселит<ся>, пестро. Притом и ужин. Губернаторский повар, я думаю <1 нрзб.>. Будет майонез с рябчиками. Может быть, еще холодных две осетринки свежей с трюфелями, каперсами, кореньями и травкой <1 нрзб.> прочими?[Далее начато: Шипучкой зальем и <1 нрзб.> в розовом] Потом зальем шипучкой, выстоявшейся на льду. [Далее начато: Чичиков щелкнул от удовольствия рукой и принялся за туалет. Если только имеешь, заведешь у себя достатки. ] Чорт возьми, как в жизни много есть всего. Люблю приятное, безобидное общество”.

Всё жуки он хотел подобрать к мотылькам. [Наконец] продвинувшись сквозь эту черную тучу врагов, он увидел перед собой вдруг такой сверкающий из мотыльков всех цветов, что на время прижмурил глаза от этого блеска. [перед собой столько мотыльков] Точно как рисуют иногда на вывесках рог изобилия, из которого сыплются и башмаки, и подвязки, и конфекты, и драгоценные ка<мни>. Точно то же было и здесь. В то время мотыльки в губер<нии> не разнуздались, как в нынешнее разнуздавшееся время[В ту пору дамы еще не разнуздались так, как теперь] и только во время танцев мешались с жуками. Отработавши дело ногами, [Вместо “Отработавши дело ногами”: Отплясавши] каждый пол отходил на свою сторону, и дамы все строем лепились у одной[лепились около одной] стены. К ним подходил только изредка какой-нибудь служивший по особенным порученьям мужчина, блиставший благообразностью лица, и ловкой <1 нрзб.> кавалерист, сиявший победоносными эполетами, и то к такой[а. К ним подходил только изредка мужчина и то к некоторым из них, и то чиновник; б. К ним подходил только изредка какой-нибудь служивший по особенным поручениям мужчина или же именно военный [с золотыми лепешками на плечах], носивший военные украшения, и сиял сам золотыми плечами, и то к такой; в. К ним подходил ~ мущина, или военный кавалерист, который сам сиял золотыми плечами и порхал не хуже мотылька, и то к такой] только, которая уже очень[уже совершенно] хорошо говорит по-французски. Прочее всё перешептывалось между собою и даже конфузилось, если приступал[если подходил] какой-нибудь жук. Жук тоже приступал не прежде, [Жук с своей стороны подходил тоже не прежде] как сочинивши [уже] и заготов<ивши> вперед фразу, которая бросала в пот бедную неприготовленную даму. [фразу, которую нужно, и бросал в пот дам. ] [На полях запись: Ленты, цветы, платья, перья всех цветов и сортов. Духи всех запахов, начиная от резеды до гвоздики и свежего сена. Словом, всё что окружает женский пол] Ответа никак нельзя сочинить вперед, и потому всё почти краснело и потело, имея надобность беспрерывную прохлаждаться морожеными и лимонадами. Которые были поблагоразумнее, те доложили себе вперед не отвечать ничего, а забирали только усердно конфекты к себе в ридикули. Чичиков раскланялся самым ловким образом: близко[раскланялся ловко, очень близко] к тому, как раскланивается приехавший из Петербурга чиновник. [Далее было: Председатель<ша?>, почтмейстерша и даже прокурорша заговорили с ним тотчас <?> [они были развязнее прочих] [снисходительнее прочих] Сидели впереди всех. ] Обменявшись[Далее начато: словами] приветствиями с хозяйкой, обрати<лся> к дамам, сидевшим впереди. Председательша, почтмей<стерша> и даже прокурорша с ним заговорили, а прочие молча обратили глаза. [Далее было: Все такие полные. Такое множество открывалось ему плеч и рук. ] Он думал, как бы узнать, которая [из них] была сочинительница. Трудно. Глаза у всех так были выразительны. При этом ему открылось такое множество круглых[множество открытых] плечей и полненьких рук (на многих из них даже лопнули длинные перчатки), что почти невозможно было смотреть собственно в одни глаза. А глаза всех были, точно, загадочны. — Он оглянул еще раз весь цветник. Кажется, значительнее всех[Больше всех, кажется, ] глядели председат<ельша>, почтмейстерша и даже прокурорша, а впрочем, бог весть. Пахнет сильно резедой, фиалками и даже гвоздикой. Чичиков, поворотив, отправился было к жукам, чтобы засесть [за так называемый ломберный стол] за вист, как вдруг перед ним [сама хозяйка] губернаторша и с ней стройная девица, лет шестнадцати, стройная, как молодой тростник. “Павел Иванович!” сказала губернаторша с приятным потряхиваньем головы. “Вот вам моя дочь, только что [вышла] из института и [сегодня] в первый <раз> является в свет. Прошу принять благосклонно”. Чичиков, разумеется, уже хотел подшаркнуть ножкой и отпустить ей самое поощрительное и ласковое приветствие; но, взглянувши ей в лицо, вдруг остановился. Пред ним стояла та самая девченка. [губернаторша и [держит] ведет за руку молоденькую, стройную девицу лет шестнадцати. Он услышал слова: Павел Иванович, вы еще не знаете мою [институтку дочь] единственную дочь, только что на днях вышедшую из института. Он, разумеется, уже хотел подшаркнуть ножкой, отпустить ей самое ласковое приветствие, но вдруг остановился. Пред ним стояла та самая девушка, которую он встретил, светловолосая] Опять то же странное чувство. Матовое белое платьице тончайшее воздушно обнимало один ее стан: руки же, грудь, не взволнованная ни одним вздохом, и голубиная шейка, которую обнимало простое тюлевое белое ожерелье, — всё было открыто и составляло что-то единое с платьем. Он оторопел и позабыл всё и остался несколько минут совершенно неподвижен. Было ли это чувство любви? Кажется, он до сих пор насчет любви был не очень податлив. Имел, по мере надобности, обращенье с женщиною, но влюбиться не влюблялся. [а. но влюбиться ему не случалось; б. но влюбиться еще никогда ему не случалось. ] Было что-то раз когда-то, в давней юности, что-то вроде мгновен<ия> с какой-то[в роде встречи с какой-то] крепостной служанкой; но влюблять<ся> он не влюблял<ся>: это была игра лет молодой крови. Но теперь он коллежский советник. Ему почти за сорок. Два раза он уже наживался, два раза всё про <1 нрзб.>, два раза был под судом, два раза пострадал за правду; испытано и узнано им почти всё. Всё подвергал он благоразумному[Фраза не докончена. Вместо “Но теперь ~ благоразумному”: Что ж теперь? Итак, это не любовь. Зачем же он остановился и позабыл на один миг всё. ] Что ж это такое? Почему же он стал впервые[стал в первый раз] истуканом? Или есть что в чистом, ясном девичестве еще не развившейся женщины[в чистой ясной девической прелести] что-то такое, что мимо ума и мимо искусства, мимо всех качеств, [Далее было: Или есть что-то обворожительное для всех в той женщине, которая еще не знает, что она обворожительна и] действует на всех, даже инвалидов, вооруженных холодом бесстрастия, которых никакая и <1 нрзб.> не своротит и не расшевелит. И больше всего обворожительна та [женщина], которая не знает, что она обворожительна, и сокрушительней всех красавиц та, которая еще не знает, что она красавица. Что бы то ни было, но герой наш [не видел ничего] почти так же был поражен, как юноша.

Он видел, что ее умчал кавалерийский франт, пере<тянутый>, как оса, [Над строкой вписано: с усиками;] с тонкими золотыми лепешками на плечах и рядом пуговиц на круто выгнутой <груди> с усами и гладко<?> прочесанными[и ловко прочесанными] волосами. Он видел, как она, чуть упираясь атласным башмачком, летала, и белый пух ее эфирной одежды летал вокруг, как бы кружилась она в каком-то тонком облаке[Вместо “Он видел, как ~ облаке”: а. Смотрел, как она летала чуть дотрагиваясь ножкой; б. Он видел ~ башмачком, кружилась, выказывая] показывая всю себя, как выточенную игрушку, в которой ни малейшего недостатка[Далее начато: Белая, как снег, кисея индийская] во всем теле. Ножка, ручка, шея, всякая часть в такой соразмерности одна к другой и ко всему телу, что, казалось, ее фигурка чуть не пела от согласия стройности. [Вместо “Ножка ~ стройности”: а. Всё соразмеренно: рука, нога, всё рассчитано мастером. Всякая часть тела в такой ~ телу, что, казалось, порхало перед ним олицетворение стройности; б. Ножка ~ телу, что, казалось, пела от согласия. ] Гармония летала в виду всех. [Как вдруг] Все женщины <1 нрзб.> коровницы. [Вместо “Как вдруг ~ коровницы”: Все женщины сделались вдруг перед нею какие-то коровницы. Ноги у всех стали ножищи] Взглянул он нечаянно на других женщин. На место ног и рук повсюду оказались ножищи, ручищи, плечища[Далее начато: Корсеты] [талии <?>] у одних дам стали точно толстые, выгнутые без толку круто подушки, у других неуклюжие доски, и почтмейстер понял это. Даже все и старые и толстые чиновники остановили глаза и глядели, не только почтмейстер, который был волокита, но деликатный прокурор пришел поглядеть и моргал только бровью. [Вместо “и почтмейстер ~ бровью”: а. даже и прокурор сказал, что председательша не так хороша, как в прежние дни; б. и почтмейстер, который был волокита, нашел, что прокурорша не так хороша, как в прочие дни. Некоторые мужья, уверенные Фраза не закончена. ] Даже многие женатые и почтенные люди, которые были доселе уверены, что красивей их жен ничего не может быть на свете, [красивее их жен нет на свете] стали находить, что жены их как-то не так сложены, как следует. С <ее> появлением женщинам еще более стало заметно бревно в глазу. И редкая не сказала: Какие у нас уроды в губернии, себя, разумеется, выключила. Всякой показалось, что только <у> одной губернаторской дочки да у нее порядочные руки и ноги, а у всех ручищи <1 нрзб.> Точно как будто бы затем пролетела по залу, чтобы все почувствовали, что такое стройность и кра<сота>.

Через несколько минут, однако ж, чувство зависти стало входить в сердца всех, особенно когда увидали [именно][когда заметили] что всё молодое, военное и что ни было лучшего, поворотилось к [молоденькой] шестнадцатилетней девченке, и весь дамский цветник остался без всякого нюханья. Почтмейстерша показала необыкновенное искусство в танцах и, наклонив голову на бок, стар<алась> выразить <1 нрзб.> неземного чувства, [Далее начато: и всякой танц] но никто это не замечал. Всяк, кто был получше, танцевал с своей дамой, точно с подуш<кой>, и глазами, как подсолнечник к солнцу, обращался к той стороне, где танцевала[где была] та, которая даже и не думала[Далее начато: совершенно и очень даже] о том, что она хорошо танцует[Далее начато: и только потому танцевала] и кружилась так потому, что ей было приятно кружиться, как стрекозе поверх <?>.

Он поскорей тот же час занял стул и поместился около нее. Но, странное дело, [никак] не мог завязать разговора; говорил много, [говорил, но чувствовал сам] но как-то[Далее было: не в такт] не впал в настоящую ноту: [в настоящую середину] или выше, или ниже. Сначала заговорил[Вначале заговорил] было о том, что Россия очень большое государство, что даже больше древней Римской Империи; но, заметивши, что девченка шестнадцатилетняя начинает зевать, спустился на такой разговор, который годен для тех, которые только начали играть в куклы. Известно, что человек[Видно человек] средних лет[Далее начато: годен более на разговор с дамами, чем с девицами] и умеющий занимать с приятностью <дам> не находится, что говорить с девицами. [Далее начато: “Что он меня за дитя] “Что это, в самом деле я как будто стал дураковат”, подумал Чичиков: “с дамами[Далее начато: лет в тридцать и даже можно] могу говорить, даже с приятностью и даже за словом не схожу в карман, а теперь вот и голову ломаю[Далее начато: а всё как-то не так] и обдумываю [даже], а всё что-то выходит похожее на глупость”. Он не знал, что люди благонамеренных лет и благоразумного возраста не всегда бывают годны на разговоры с девицами и что на этом поле берут <1 нрзб.>люди безумных лет и бестолковых образов мыслей. [благонамеренных лет, которые уселись на местах, то есть лет, когда [человек] чиновник садится плотно на место и не виляет по особенным порученьям, уже не годится для девиц, а может услаждать одних только дам. ].

Дамы на Чичикова рассердились. Надулась председательша, почтмейстерша и даже прокурорша. Он взглянул на весь цветник. Весь цветник глядит на их обоих, но уже в глазах что-то похожее на негодование и нерасположение. “Вот еще боже сохрани”, подумал со страхом Чичиков: “еще рассердятся, пожалуй. Это будет очень неприятно! Я точно в рассеянности поступил совсем неучтиво. [поступил грубо] Вот что значит на один миг только увлечься и все [священные] первейшие обязанности человека, отношения, всё позабудешь. [Вот как можно преступать отношения и обязанности] Действительно, на меня сердиты, это я вижу”. Только что он сказал себе эти слова, как вдруг видит, навстречу валит к нему Ноздрев. Сердце его точно предчувствовало, что не быть добру. Он хотел было ускользнуть, но тот уже увидал.

В этот вечер все дамские приготовл<ения>, все вкусы, тонкие уменья одеваться, всё встряхнуто было на воздух; все [пропало] обдуманные [намеренья, приятные] фразы [затейливые намеренья], духи, помада, фиалка, гвоздика, резеда — всё пахнуло даром. В выигрыше остались одни только те дамы, которые, не думая ни о чем, набивали себе конфектами ридикули. Им досталось в этот вечер больше обыкновен<ного>,[больше конфект, потому что] от досады у многих первоклассных дам пропал а<ппетит?>.