Лев Троцкий.

Международные контакты, «французский поворот» и его неудача.

Анализ советской действительности был важен Троцкому не сам по себе, а как политическая база, от которой следовало отталкиваться организациям его последователей. Поставив задачу создания новых компартий и IV Интернационала, Лев Давидович предпринял максимум усилий для преодоления сектантской замкнутости, объединения с другими левыми силами, заявлявшими, что они опираются на рабочий класс.

Вначале казалось, что диссидентские социалистические группировки представляют немаловажную силу. Наиболее известной из них являлась британская Независимая рабочая партия (НРП), вышедшая из лейбористской партии, в которой пребывала в качестве коллективного члена. Надежды возлагались и на Социалистическую рабочую партию Германии (СРПГ), которая отпочковалась от Социал-демократической партии незадолго до прихода к власти Гитлера. Правда, эта партия сильно пострадала в результате нацистских насилий и опиралась лишь на часть эмигрантов из Германии, проживавших главным образом во Франции.

К независимым социалистическим силам относились Коммунистическая партия Швеции, входившая ранее в Коминтерн, но порвавшая с ним, испанский Блок рабочих и крестьян и, наконец, две голландские организации — Революционносоциалистическая партия (РСПГ) во главе с Г. Снефлитом и Независимая социалистическая партия (НСПГ), отколовшаяся от социал-демократии. Часть из этих групп входила в обра зованное в 1932 году Международное рабочее сообщество, или Лондонское бюро, как называли это объединение по местонахождению его центрального органа.

Все эти организации считали необходимым создание нового Интернационала, так как ни Коминтерн, ни Социалистический рабочий интернационал, объединявший основную часть социал-демократических партий, их не устраивали. Но между партиями Лондонского бюро были разногласия по многим вопросам, прежде всего об отношении к СССР — от требования поддержки соцстроительства до решительного осуждения сталинского единовластия.[1355].

Троцкий надеялся, что ему удастся объединить значительную часть этих разношерстных организаций под своим руководством и повести их к созданию IV Интернационала. В связи с конференцией, которую проводило Лондонское бюро в Париже в августе 1933 года, Троцкому удалось договориться со Снефлитом и Якобом Вальхером (одним из руководителей СРПГ), что они совместно представят проект резолюции с призывом к созданию нового Интернационала и изложением его принципов.

Конференция отвергла внесенный проект, и он был опубликован как «резолюция четырех» (Международная коммунистическая лига, СРПГ, РСПГ и НСПГ) «О необходимости и основах нового интернационала». Проект резолюции был основательно доработан Троцким и по сути дела стал его авторским документом.[1356].

В нем осуждался сталинский «социализм в одной стране», проводились тезисы о разложении советского режима и рабской зависимости Коминтерна от Москвы, указывалось, что приход нацистов к власти в Германии явился свидетельством неспособности коммунистов и социал-демократов противостоять угрозе крайней реакции. Отсюда вытекало требование создания IV Интернационала. Было решено образовать Постоянную комиссию и приступить к выработке программы.

Неудачная попытка слияния четырех организаций была предпринята Троцким на совещании в Париже 30 декабря 1933 года. Это была вторая после копенгагенской встречи и последняя международная встреча со времени эмиграции Троцкого, в котором он принял личное участие. Троцкий приехал нелегально в сопровождении сына Льва, который тщательно оберегал его инкогнито. Совещание проходило в квартире доктора Вейля, отца Симоны Вейль, французского социолога, сочувствовавшей в это время Троцкому.[1357] Здесь вспыхнули острые споры между Троцким, с одной стороны, Я. Вальхером (СРПГ) и Якобом де Кадтом (НСПГ) — с другой. Троцкий обвинял партнеров в отсталости и примиренчестве, последние же выразили разочарование, что Троцкий остается на «сектантско-стерильных позициях, которые и так хорошо известны».[1358].

Блок четырех оказался недолговечным. Немцы вскоре объявили, что не имеют ничего общего с Троцким и его последователями. Их пример подвиг к тому же организацию де Кадта. Только партия Снефлита присоединилась к Международной коммунистической лиге, но и она в IV Интернационал не вошла.

Один за другим рушились планы найти серьезную базу для создания IV Интернационала, который действительно объединил бы организации, стоявшие вне Коминтерна и Социалистического рабочего интернационала. Причины неудач были очевидны: за Троцким не шли рабочие массы, ему, как и ранее, удавалось найти приверженцев почти исключительно в группках интеллигентов, вкладывавших свое понимание и амбиции в следование инструкциям «вождя», вступая друг с другом в споры по поводу трактовки указаний.

В этих условиях летом 1934 года Троцкий попытался предпринять эксперимент, который считал вначале стратегическим поворотом и который станет предметом новых острых дебатов в следующие десятилетия. Первой страной, в которой этот опыт, по его мнению, следовало провести, являлась Франция. Весь этот комплекс событий получил название «французский поворот».

Ситуация во Франции в это время была крайне противоречивой. После февральских событий в стране усилилось влия ние левых сил, особенно Социалистической партии (СФИО). Между социалистами и коммунистами шли переговоры о едином фронте, в июле был подписан пакт о совместных действиях. Соотношение сил обеих партий было не в пользу коммунистов. Численность СФИО составляла около 120 тысяч человек, компартии (по различным подсчетам) — 20–30 тысяч. Со СФИО поддерживала связь Всеобщая федерация труда — массовое профсоюзное объединение, охватывавшее около миллиона рабочих и служащих. Коммунистическая Унитарная всеобщая конфедерация труда насчитывала примерно 70 тысяч членов. Если компартия базировалась на принципах Коминтерна и не допускала в своей среде фракций, то Социалистическая партия была либеральнее и мирилась с деятельностью оппозиционных групп.

В этих условиях Троцкий счел целесообразным призвать своих французских сторонников вступить в состав СФИО. В июне 1934 года он обратился к Коммунистической лиге Франции с несколькими документами по этому поводу. Первым из них была «Программа действий для Франции»,[1359] которая должна была создать идейный базис предстоявшего поворота. «Программа» включала требования отмены деловых секретов, введения рабочего контроля над промышленностью, торговлей и банками и на следующем этапе национализацию важнейших предприятий и введение монополии внешней торговли, создание рабочей милиции, самоопределение национальностей. Но на промежуточных, даже далекоидущих требованиях Троцкий не останавливался. Завершалась программа обычными лозунгами создания социалистических Соединенных Штатов Европы, защиты СССР, введения рабоче-крестьянской власти.

Казалось, эта программа является обычным агитационным документом, каковых было множество. Однако сразу за ней последовали обращения к Французской коммунистической лиге, в которых критиковалась ее изолированность от массового движения, выдвигалась задача найти свое место в формировавшемся едином фронте. Это можно было осуществить только в составе СФИО, утверждал Троцкий в закрытом письме за подписью «Видаль», в котором даже ссылался на самого себя в третьем лице.[1360]«Нам не от чего отказываться, — говорилось в письме. — Мы только честно признаем, что наша организация слишком слаба, чтобы сыграть практически независимую роль в борьбе, которая нам предстоит».

Это было откровенное признание, и Троцкому пришлось вслед за ним приложить немало сил, чтобы убедить в своей правоте французских сторонников, причем далеко не все руководители Коммунистической лиги с ним согласились. Он вынужден был обращаться к Лиге вновь и вновь, убеждая, что необходимо совершить «решающий» поворот.[1361] Незначительным большинством голосов руководство Лиги одобрило «французский поворот», вслед за чем началось вступление членов Лиги в СФИО.

Троцкий считал, что примеру французов должны последовать деятели других стран. В октябре 1934 года состоялся расширенный пленум Международной коммунистической лиги, на котором предложение Троцкого не получило полного одобрения. Резолюция о «повороте» прошла незначительным большинством.[1362].

От английского слова «to enter» (вступать) возник неологизм последователей Троцкого, который воспринял и он сам, — «энтризм», то есть политика вступления в партии социалистического направления с целью постепенно создать в них свое большинство и повести их в IV Интернационал. Первоначально «энтризм» принес некоторые незначительные плоды в отдельных странах, в частности в Бельгии, Великобритании, США.

Разумеется, до овладения теми организациями, куда вступали члены Международной коммунистической лиги группами и порознь, было очень далеко. Но все же «троцкисты» образовали в этих организациях свои относительно влиятельные фракции.

Что касается Франции, здесь, несмотря на то что «поворот» получил наименование «французский», он существенных результатов не дал: сторонники Троцкого оставались в СФИО в незначительном меньшинстве и вскоре были исключены или сами покинули партию.

В Париже 26–31 июля 1936 года состоялась конференция, проведенная, как было объявлено, Движением за IV Интернационал (по конспиративным соображениям сообщили, что встреча состоялась в Женеве). Международная коммунистическая лига, таким образом, перестала существовать, превратившись в Движение за IV Интернационал.

Эта конференция была наиболее представительным международным форумом сторонников Троцкого при его жизни. Сам он, находившийся в Норвегии, не имел возможности участвовать в ней. Хотя было объявлено, что по финансовым соображениям не прибыли представители Австрии, Чехословакии, Греции, Польши, Румынии и Швейцарии (организаторы на какой-то момент забыли, видно, что объявили местом конференции Женеву!), в конференции участвовал 21 делегат (включая двух «наблюдателей» из США, что было связано с недавним вступлением американских «троцкистов» в Социалистическую партию и невозможностью поэтому официально участвовать в конференции). Среди делегатов были представители Франции, Германии, Великобритании, Голландии, Италии. Объявлено было о представительстве советских «большевиков-ленинцев», но единственным из них был Лев Седов.[1363].

Главным Документом явилась резолюция о создании Движения за IV Интернационал в качестве международной организации, высшим органом которого объявлялась международная конференция, а в промежутках между конференциями Генеральный совет.

Основные политические документы конференции — резолюции «Новый революционный подъем и задачи Четвертого Интернационала» и «Четвертый Интернационал и Советский Союз» — были написаны Троцким.[1364] Обе они были до предела оптимистичны. Современное положение оценивалось как «предреволюционная ситуация», причем автор полагал, что движение его сторонников прочно выходит из изоляции и лозунги большевизма в его понимании «становятся лозунгами масс».

При всех обвинениях сталинского режима, даже в том, что он начинает восстанавливать «буржуазную семью», но главное — что компартия полностью превратилась в политическую машину правящей касты, Троцкий продолжал считать СССР рабочим государством с глубокими извращениями. Он, как и ранее, придерживался мнения, что бюрократия представляет собой «новый паразитический слой», связанный общими интересами со сталинской диктатурой (бюрократия, как он считал, поддерживает Сталина, потому что он надежно защищает ее привилегированное положение), но не новый эксплуататорский класс. В СССР на очередь дня становится, утверждал он, не социальная, а политическая революция, то есть свержение власти дегенерирующей бюрократии при сохранении общественной собственности и социальных отношений, к которым привела Октябрьская революция. Троцкий объявлял необходимой поддержку СССР со стороны «пролетарского авангарда всего мира» в возможной войне.

Начиная с 1936 года основное внимание Троцкого было обращено на новые зловещие сведения, поступавшие из СССР. Видимо, по этой причине столь важные решения июльской конференции 1936 года не были опубликованы в «Бюллетене оппозиции» — для них просто не нашлось места. Журнал почти полностью сосредоточился на новом кровопролитии, которое развязывал советский диктатор под видом ликвидации в СССР «пятой колонны», то есть внутренней агентуры внешнего врага. При этом главным организатором «пятой колонны» объявлялся Троцкий, установивший якобы связь с германскими разведывательными и террористическими службами и направляющий деятельность своей агентуры в СССР.