Европейская поэзия XVII века.
ГИМН В ЧЕСТЬ СВ. ЦЕЦИЛИИ, 1687.
Из благозвучий, высших благозвучий
Вселенной остов сотворен:
Когда, на атомы разъят,
Бессильно чахнул мир,
Вдруг был из облаков
Глас вещий, сильный и певучий:
«Восстань из мертвецов!»
И Музыку прияли тучи,
Огонь и сушь, туман и хлад,
И баловень-зефир.
Из благозвучий, высших благозвучий
Вселенной остов сотворен
И Человек, венец созвучий;
Во всем царит гармонии закон,
И в мире всё суть ритм, аккорд и тон.
Какого чувства Музыка не знала?
От раковины Иувала,
Так поразившей вдруг его друзей,
Что, не стыдясь нимало,
Они молились ей,
Звук для людей — всегда богов начало:
Ведь не ракушка, словно жало,
Сердца людские пронизала.
Какого чувства Музыка не знала?
Звонкий возглас медных труб
Нас зовет на сечь;
Пред глазами бой, и труп,
И холодный меч.
Громко, грозно прогремит
Чуткий барабан:
«Здесь предательство, обман;
Пли, пли по врагу», — барабан велит.
Про горе, про обиду
Сердечных неудач
Расскажет флейты плач;
Отслужит лютня панихиду.
Пенье скрипок — драма:
Жажда встречи, скорбь разлуки,
Ревность и страданье в звуке;
В вихре этой страстной муки
Скрыта дама.
Но в мире нет искусства,
Нет голоса, нет чувства,
Чтоб превзойти орган!
Любовь он воспевает к богу,
И мчит его пеан
К горнему порогу.
Мог примирить лесных зверей
И древо снять с его корней
Орфей игрой на лире.
Но вот Цецилия в своей стихире,
К органу присовокупив вокал,
Смутила ангела, который
За небо землю посчитал!
Большой хор.
Подвластно звукам неземным
Круговращенье сфер;
Вняв им, господь и иже с ним
Нам подали пример.
Но помните, в последний час
He станет Музыки для нас:
Раздастся только рев трубы,
Покинут мертвецы гробы,
И не спасут живых мольбы.
