Европейская поэзия XVII века.

Лобзанья, поцелуи, Волшебных нег истоки, Вы сердце нежным тешите нектаром, Живительные струи, Питательные соки, Как дивно упиваться вашим жаром! И в ваших я недаром Люблю тонуть пучинах, Когда сама Любовь безумный трепет, И восхищенный лепет, И властное влеченье, И страстное томленье Соединяет в чувственных рубинах И прячет две души в устах единых.

Убийственные губки, За коими природа Жемчужное оружие сокрыла, Готовые к уступке, Отраду слаще меда И горький пыл любовного горнила Сулят, надувшись мило. Сплелись в любовной схватке Два языка — и каждый Одною движим жаждой. Уста моей бесценной — Трибуна и арена, И раны глубоки, и муки сладки, И новой боли жаяедешь без оглядки.

О, мирный поединок, Где яростная нежность Над ненавистью восторжествовала, Где бьются без заминок, И гибель — неизбеяшость, И пораженье не страшит нимало. Язвящего коралла Мне мил укус горячий, И ранящие зубы Врачебным свойством любы. Лобзания волшебны — Смертельны и целебны: Жизнь обретаю в смерти — и тем паче Стараюсь ранить в предвкушенье сдачи.

То легкое дыханье, То тихий смех, то шепот Лобзанье прерывают; правда, чаще Всего одно лобзанье, Как подтверждает опыт,— И вздох смолкает, речь и смех звенящий. Неутолимым мнится И утоленный голод зачастую. Уста взасос целую,— Чуть поцелуй прервется, Тотчас другой начнется. Где между первым и вторым граница? Один не умер — как другой родится.

Сухой — сердцам отраден, Но каждый испытавший, Сколь сладок сочный, непременно знает Всех более отраден Амброзию впитавший Любовный знак. Увы, не так лобзает Та, что меня терзает, Хотя сама, по чести, Мечтает, молит о лобзанье влажном, Столь сладостном и важном. Но чувство торжествует — Она меня целует, И сердце дарит с поцелуем вместе, И вновь берет — и сердце ие на месте.

Гляжу влюбленным взглядом, Лобзаю, бездыханный, Целую и гляжу, благоговея. Амур все время рядом, Затейник неустанный. Ну, и шалун! И та, на чьей руке я Лежу, от счастья млея, Невинно сладострастна, Целует мне глаза и, два словечка Шепнув: — Мое сердечко! — Без устали готова Свои лобзанья снова Лобзать, будя меня к утехе властно, В которой тело с телом так согласно.

Душа в истоме счастья Вздыхает, покидая Приют, природой ей определенный. Но, полная участья, Ее душа родная Ждет на дороге и душе влюбленной, Уже изнеможенной, Усладу благостыни Дарует из рубинового чуда — Волшебного сосуда; Душе другая сладость Была бы и не в радость. Душа целует душу — и отныне, Погибнув, обретает жизнь в кончине.

Молчи, язык, ни слова, Иль не услышишь зова Сладчайших уст, зовущих: — Тсс! Молчанье! Удвоив, лишь бы ты молчал, лобзанье.