Европейская поэзия XVII века.
ХОРАЦИЕ МАЖИБРАДИЧ.
* * *
Свет мой, сладостная вила
На восходе солнца,
Сидя у оконца,
Злато прядей распустила
Вдоль прекрасной выи,—
Грели душу мне не раз
Косы золотые.
Ветер ласковый с Амуром
Игрища затеял,
Ей в лицо повеял,
Липнут к прядям белокурым
Бедокуры эти,
Тонкой пряжей завладев,
Мне сплетают сети.
Изловить хотят, как птицу,
Милой на потеху,
Мне же не до смеху,
О, за что меня в темницу?!
Нет, не уповаю
Я на милость госпожи,
В пламени страдаю.
О, какая злая доля,
Говорю по чести,
С этим ветром вместе
Принесла мне столько боли,
Что в слезах тоскую
И влачу большой валун
На гору крутую.
* * *
Как без сердца с жизнью слажу?
Я его оставил где-то.
Сердце! Сердце! — нет ответа.
Где же мне найти пропажу?
Ах, куда оно девалось?
Ждать ли встречи, боже правый?
Горечь дум страшней отравы,
Жить не долго мне осталось.
Таковы причуды страсти,
Что склонясь к ее приказам,
Гибнет сердце, гибнет разум,
И душе грозят напасти.
Если кто-то в полной мере
Жив без сердца, о мой боже,
Сделай так, чтоб мог я тоже
Пережить печаль потери.
С ОСТРОВА МЛЕТ.
Отверженным я стал, наказан за грехи я,
Живу средь голых скал в плену морской стихии.
Ревет прибой всю ночь и днем рыдает снова,
Уходит радость прочь от проклятого крова.
А для благих бесед на тихих побережьях,
К несчастью, места нет, поскольку нет заезжих.
Царящий надо мной закон жестокий рока
Нас разлучил с тобой, унес меня далеко.
И твоему рабу влачить, увы, до гроба
Злосчастную судьбу, чья непомерна злоба.
Отчаясь, восстаю и вслух кляну светила,
Чья воля жизнь мою твоей красы лишила.
НА СМЕРТЬ ПОЧТЕННОГО ОТЦА МОЕГО, ГОСПОДИНА МАРОЕ МАЖИБРАДИЧА.
Украшает кроной гордый дуб дубраву,
И пока — зеленый, он стяжает славу,
А когда повеет осенью ненастной,
Крона поредеет — и забыт, несчастный.
Дерево родное, ты ласкало тенью,
Всех во время зноя осеняло сенью,
Высох ствол твой ныне, зелень быстро вянет,
Мощи нет в помине — кто ж тебя помянет?
Слушай, мой хороший, что тебе открою —
Твой листок, проросший вешнею порою:
Никого не встретил я во всей округе,
Кто б на этом свете погрустил о друге.
Где твой друг Бурина, столь тобой любимый?
Где собрат Ранина, столь тобою чтимый?
Где все остальные, что тебя любили?
Малые, большие — все тебя забыли.
В жизни ты на славу уповал едва ли,
Но тебя по праву лавры увенчали.
С Джоре и Андрием вечность коротая,
Ты теперь сродни им в горних кущах рая.
Пребывай же в небе с доблестными вместе,
Твой высокий жребий дан тебе по чести.