Европейская поэзия XVII века.

Где башня Кордовы гордой, По пояс в реке и в небе, Купает в Гвадалквивире Короны гранитной гребень, Там правит в стремнине синей Челном Алкион влюбленный, Пуская в пучину невод И ввысь испуская стоны. А нимфа с надменным взглядом Терзаньям страдальца рада.

И в жадном пожаре страсти Сгорают жалкие стоны, А тонкие сети с плеском В бездонном затоне тонут. Как весла взрезают воду, Так душу стенанья режут, И частые вздохи чаще Тончайших рыбачьих мрежей. А нимфа с надменным взглядом Терзаньям страдальца рада.

Так близко глядят с утеса Глаза ее злым укором, Но так далека свобода, Плененная этим взором. Весло Алкиона рубит Волны голубые грани, И сам он лучистой мукой Лазурных очей изранен. А нимфа с надменным взглядом Терзаньям страдальца рада.

И он, из сил выбиваясь, Торопится к ней, как будто Взметнулись над сердцем крылья И парус над лодкой утлой. А нимфа ничуть не дальше, А нимфа ничуть не ближе… В пяти шагах недоступна, Она его песню слышит: «Разверзнись, прими, пучина, Меня и мою кручину.

Взвиваясь на крыльях ветра, Взгляните, стенанья, сверху, Как вами пронзает смертный Небес голубую сферу. Ступайте, милые сети, На дно голубого плеса, Где вас в тишине отыщут Страдальца скупые слезы. Разверзнись, прими, пучина, Меня и мою кручину.

И тем отомсти жестокой, К которой взывал я тщетно, Хотя и служил всем сердцем Ей верно и беззаветно. У вас узелков так много, Мои любимые сети, И все же отныне больше Причин у меня для смерти. Разверзнись, прими, пучина, Меня и мою кручину».