Испанские поэты XX века.

Такою же ночью ветер Кору тополей стегает. От снега земля побелела, Он падает, не унимаясь. Верхом на лошади едет В метель по дороге мужчина; До самых глаз он закутан Накидкой черной и длинной. В деревню въехав, он прямо К Альваргонсалесам мчится, К воротам дома подъехав, С коня не сходя, стучится.

Услышали братья, как кто-то В их дверь молотком ударяет И конь по камням в нетерпенье Копытами переступает, И оба от изумленья И страха глаза поднимают. — Кто там? Отвечай! — закричали. — Мигель! — вот ответ нежданный. И это был путника голос, Уплывшего в дальние страны.

Открылись ворота, всадник На лошади въехал высокой И спрыгнул на землю. Снегом его занесло дорогой. В молчанье поплакал путник В объятьях братьев немного. Коня одному он отдал, Накидку и шляпу — другому. Спеша у огня согреться, Пошел к крестьянскому дому.

Искателем приключений Был в детстве младший из братьев. Уехав в заморские страны, Вернулся «индейцем» богатым. Ворсисто-бархатный черный Наряд дорогого покроя, На талии крепко прилажен Широкий кожаный пояс, А толстая цепь золотая Огнем на груди блестела. Мужчина высокий и сильный, С лицом дочерна загорелым, Глядел он глазами большими И черными, полными грусти; На выпуклый лоб, как шапка, Спадали волосы густо. Он — сын-удачник, он — барин Крестьянского происхожденья, Которому счастье приносит И власть, и любовь, и деньги. Из братьев троих, конечно, Мигель был самый красивый; Уродуют старшего брови, — Они срослись без разрыва На низком лбу; а второго Глаза удивительно портят: Свирепы, мрачны, беспокойны И только в сторону смотрят.

Три брата родных в молчанье На жалкий очаг взирают; Уж смерклось, а темной ночью Мороз и ветер крепчают. — Что, дров у вас, братья, не стало? — Спросил Мигель. Отвечает: «Не стало», — старший. Тут чудом Извне человек открывает Тяжелую дверь на запоре С двойной железной скобою. Точь-в-точь как отец покойный, С лица вошедший собою. Венец золотого света Вокруг седины его брезжит. Вязанка дров за плечами, В руках — топор из железа.