Европейская поэзия XIX века.

Ну и Пешт — какой красавец, боже мой! А народ здесь — обходительный какой! Я по городу ходила три часа, Тут везде, куда ни глянешь, чудеса. Выше нашей колокольни есть дома,— Я своим глазам не верила сама. А людей, людей-то сколько — просто страх! Ходят в золоте и в бархате, в шелках, Будто все они большие господа Или съехались на ярмарку сюда. Но всего мне показалося чудней, Что и баре тут не чванятся, — ей-ей! В город яблоки пошла я продавать. На крыльце одном уселась торговать. Вижу, смотрит на меня прохожий люд, Все мужчины обернутся, как пройдут, А какой-нибудь еще и подмигнет, Вдруг подходят трое молодых господ. Первый молвил: «Как тебя, голубка, звать?» А второй мне: «Где изволишь проживать?» Третий молвил: «Дай мне рученьку твою». Испугалась я и чуть жива стою. Бормочу сама не знаю что в ответ, А до яблок, вижу, им и дела нет. И не спросят ведь, почем их продаю,— Всю корзиночку купили бы мою. А какой у них красивый разговор! Только все перезабыла я с тех пор. По сто раз меня спросили: «А когда Ты опять придешь с корзинкой и куда?» Ну и Пешт — какой красавец, боже мой! А народ здесь — обходительный какой! У пекарни я стояла, вдруг один Подошел ко мне высокий господин. Серебром расшиты шляпа и штаны, А усы блестят и будто смоль черны. Видно, барин был он знатный, не солдат. На запятках — вот такие же стоят. «Эй, мадьярочка, жемчужина моя! — Говорил он мне. — Я так люблю тебя! Полюби меня, пройдись со мной часок!» Где ж со мною познакомиться он мог? «Нет», — сказала я, а он мне: «Почему?» «Мне мамаша не велит, вот почему! Наказала мне: „С чужими никогда Не ходи, моя дочурка, никуда“». «Ах, голубушка, так не пойдешь со мной?» — Грустно молвил он и ждет, — такой смешной! Он ушел, а я осталась там стоять. Как пойдешь, коль не приказывала мать! Но боюсь, что рассердиться может он,— Как тогда? Ведь он, наверное, силен. Нет, уж если в Пешт когда-нибудь опять Мама яблоки пошлет меня продать, Попрошу, чтоб разрешила мне разок Погулять с тем господином хоть часок. Самых лучших яблочек ему я дам, Пусть не сердится и ласков будет к нам. Поклянусь ему послушной быть вперед, Не солдат он и меня ведь не убьет.