Европейская поэзия XIX века.
К СВОБОДЕ.
Нет, ты не та уже теперь, кого я видел столь прекрасной,
С хламидой легкой на плечах, с мечом в руке, по-царски властной.
Орел на быстрых крыльях нес твои знамена, и вослед
За колесницею твоей летели клятва и привет:
— Твой храм священный защитить спешим мы — или пасть у входа,
О наша Госпожа Свобода!
Мы следовали за тобой, от голода и жажды маясь,
И мученический венец мы принимали, улыбаясь;
И девы Эврота в полях, где и трава была в крови,
Пэаны воинам плели и песни девичьи свои,
И отзывались камни плит героям нового похода:
О наша Госпожа Свобода!
Ты помнишь ли о временах триумфов и кипящей лавы,
Когда любой — и стар и млад — все были воинами славы,
И, пленных, за кормой своей
Мьяулис[118] в гавань флаги вел шестидесяти кораблей,
И море улыбалось им, и толпы яркие народа:
О наша Госпожа Свобода!
Мы жили, прав не уступая,
И не точила злоба нас, ни зависть, ни вражда тупая;
О, возврати, Богиня, нам хотя бы несколько минут
От той блистательной поры, которую столетья чтут!
Как добродетель во плоти сойди, святая, с небосвода,
О наша Госпожа Свобода!
И вот — час Керкирца[119] настал, и Кратера погасло пламя,
Молчал подавленный народ три года — и поникло знамя.
Три года рабства и стыда, гнев очистительный храня,
Подспудно приближали час — час извержения огня,
И Тирания пала ниц, и в миг один смело три года,
О наша Госпожа Свобода!
Пылает ли в твоих глазах огонь живой и благородный
Или ярчайшая звезда горит лишь в памяти народной?
Я вижу только, как поблек, увял твой розовый венок,
Устали ноги, и туман твой взор потухший заволок,
И ты теперь уж не расцвет, не мужество, а боль ухода,
О наша Госпожа Свобода!
