Европейская поэзия XIX века.

МАРТ 1821 ГОДА[180]. (Ода). Перевод Е. Солоновича.

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ТЕОДОРА КЕРНЕРА[181], ПОЭТА И БОРЦА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ГЕРМАНИИ, ПАВШЕГО В БИТВЕ ПОД ЛЕЙПЦИГОМ ОКТЯБРЯ 18 ДНЯ ЛЕТА MCCCXIII, ЧЬЕ ИМЯ ДОРОГО ВСЕМ НАРОДАМ, СРАЖАЮЩИМСЯ ЗА ОТЕЧЕСТВО.

Переправились через Тичино И, назад обратясь, к переправе, О единой мечтая державе, Непреклонные древним под стать, Дали клятву они, что пучиной Меж чужими двумя берегами, Меж двумя берегами-врагами Больше этой реке не бывать.

Дали клятву — и верные братья Отвечали им, полны отваги, Обнажая незримые шпаги, Что сегодня на солнце горят. И, священный обет подкрепляя, Протянулась десница к деснице. О, товарищ в жестокой темнице! О, в свободном отечестве брат!

Кто двух рек соименных[182] и Орбы, Отразившей древесные своды, Кто Тичино и Танаро воды Сможет в По многоводном найти; Кто отнять у него сможет Меллу, Волны Ольо, течение Адды И журчащие струи прохлады, Что она вобрала по пути,—

Тот сумеет народ возрожденный Разобщить вопреки провиденью И ничтожные толпы мученью Беспощадному снова обречь: Если вольный народ — значит, вольный, Если раб — то от Альп и до моря, Радость общая, общее горе, А не только — природа и речь.

На лице выраженье страданья, Униженье в потупленном взгляде,— Словно нищий, что милости ради На чужбине находит приют, Жил в родимом пределе ломбардец: Жребий собственный — тайна чужая, Долг — пришельцам служить, угождая, И молчать — или насмерть забьют.

О пришельцы! Италия ныне, Отвергая господство чужое, Обретает наследье былое. О пришельцы! Снимайте шатры! Трепещите! От Альп и до Сциллы[183] Вся она под ногой супостата Возмущенною дрожью объята, Недвижимая лишь до поры.

О пришельцы! На ваших штандартах Знак позора — печать фарисейства, Вы тайком замышляли злодейство, Лицемерно о воле крича[184]; Всем народам пророча свободу, Вы набатом гремели в то время: Да уйдет иноземное племя, Незаконны законы меча!

Если ваша земля, где под гнетом Вы стенали[185] — под вражеской силой, Угнетателям стала могилой И пришел избавления час, Кто сказал, что не знать италийцам Избавленья от муки гнетущей? Кто сказал, что господь всемогущий, Внявший вам, не услышит и нас?

Он, кто красные волны обрушил[186], Чтоб они египтян поглотили, Он, кто в руку вложил Иаили Молоток[187] и направил удар, Кто вовеки не скажет германцу: Получай этот край на поживу — Не тобою взращенную ниву, Мною щедро ниспосланный дар.

О Италия, всюду, где слышен Голос муки твоей безысходной, Где надежда души благородной Не погибла еще до конца, Там, где вольность сегодня в расцвете, Там, где втайне пока еще всходит, Где страдание отклик находит, Ты не можешь не трогать сердца.

Сколько раз на альпийских вершинах Знамя дружбы тебе представало! Сколько раз ты к морям простирала — К двум пустыням — отчаянный взор! День пришел — закаленными болью Ты гордишься своими сынами, Что встают под священное знамя, Чтобы дать иноземцу отпор.

О, бесстрашные, время настало! По пришельцу открыто ударьте: Жребий родины вашей на карте,— Пусть решительной будет война! Или родина вольной воспрянет, Дав исполниться тайной надежде, Или, больше забита, чем прежде, Впредь под палкой пребудет она.

О, возмездия час долгожданный! Жалок тот, кто о дерзостной вспышке Должен будет судить понаслышке, Кто смущенно вздохнет неспроста, Сыновьям о борьбе повествуя,— «Я там не был», — чуть внятно прибавит; Кто в торжественный час не восславит Стяг победный — святые цвета[188]!